Еще в декабре 1891 года в Нижнем Новгороде была организована губернская продовольственная комиссия по борьбе с голодом, одним из членов ее стал Владимир Галактионович Короленко. Он же состоял и членом губернского благотворительного комитета.

Почти на каждом заседании комитета речь заходила о самом голодном уезде в губернии - Лукояновском. Писатель внимательно прислушивался к выступлениям, тщательно изучал документы, рассказывающие о голоде. Вскоре он выехал в Лукоянов, чтобы открыть там столовые на деньги, поступившие через редакцию газеты "Русские ведомости".

Вечером 29 февраля (12 марта по н.ст.) 1892 года, подъезжая к Лукоянову впервые, В.Г. Короленко обратился к своему спутнику: "Это что за село?" - "Это? Да это Лукоянов. Поближе-то вон приселочек, а подальше и город". Таково было первое впечатление писателя о городе Лукоянове. В.Г. Короленко поселился здесь в трактире городского головы Н.Д. Лукина, где к приезду гостя из Нижнего был специально оборудован номер во втором этаже небольшого кирпичного особнячка на Базарной площади.

На другой же день писатель стал знакомиться с положением в городе и уезде. По приглашению городского головы посетил открытие первой народной столовой в городском доме и был до глубины души потрясен обстановкой. За столами сидели 49 сгорбленных стариков и старух, одетых в лохмотья, а также сирот-детей с "испитыми лицами". То, что увидел писатель, превзошло самые мрачные его ожидания.

Любопытен факт из жизни уездного центра, описанный литературоведом А. Дерманом в его книге "Жизнь Короленко".

Проходя вечером по городской площади (вскоре по приезде), Короленко встретил двух женщин. Одна что-то рассказывала с плачем другой. Слов не было слышно, но тон ее голоса поразил писателя своим драматизмом. Однако когда он заговорил с женщиной, она еще сильней заплакала и поспешно пошла прочь.

Но Короленко не отстал от нее, продолжая настойчиво расспрашивать.

- Девочка из дому согнала,- сказала наконец женщина, видимо делая усилие. - Ступай, говорит, мама, добейся хлебца... Добейся, говорит... А откуль добьюсь? Вот у Чивкуновых подали кусочек, только и добилась. Мужик ходил, ходил, ничего не принес. Мы-то уж как-нибудь бы... По два дня и то не евши... Да вишь, девочка-то гонит. "Добейся, а ты, мама, добейся". Этто чего надумала: зарой, говорит, меня, мама, в земельку. Господи! Что ты, я говорю, милая моя, нешто живых в земельку зарывают?.. А ты меня зарой, говорит... И то... Кабы такая вера - легла бы и я с девочкой в землю-то, право, легла бы.

Ознакомившись подробнее с положением в городе и уезде в целом, В.Г. Короленко в своей зацисной книжке отметил: "Сколько тут неописуемого горя. Там трехлетняя девочка просит зарыть ее "в земельку", и мать понимает, что совершенно "правильно", только "не дозволяет вера". В другом месте другая мать, доведенная до исступления, бросила ее (дочку) с печки. В селе Шутилове мальчик искусал с голода мать. Да ведь это "капля того народного горя, которым томится каждая избушка каждый вечер, каждое утро, когда они просыпаются".

Прошло несколько дней. В городе стали работать 4 народных столовых, открытых при активном участии писателя. Но несмотря на принятые меры, во многих крестьянских хозяйствах хлеба совершенно не было. Его пекли из мякины, лебеды и разных трав, перетертых в мучную массу. Образцы такого хлеба доныне хранятся в экспозиции Горьковского историко-архитектурного музея-заповедника.

В июле 1891 года экстренное заседание уездного земского собрания в Лукоянове определило размер ссуды для обеспечения людей хлебом в 4 млн. 700 тыс. рублей. Земцы признавали абсолютный неурожай и полное отсутствие каких-либо продовольственных запасов в уезде.

Земские начальники Струговщиков и Пушкин доказывали, что 99% населения должны обязательно получать ссуду, а уездный предводитель дворянства докладывал в Нижний: "Можно безошибочно сказать, что если помощь не придет своевременно, то кроме голодной смерти, преступлений и проч., ожидать ничего нельзя".

Однако местные дворянские "зубры", славившиеся своим консерватизмом, вскоре отказались от прежних требований и открыто выступили против общественных организаций, стремившихся помочь голодающим. Эти крупные земельные собственники имели богатые хлебные запасы и не задумывались о том, что на глазах у них от голода умирают крестьяне.

Владимир Галактионович Короленко резко выступил в печати против бездушного отношения отдельных лукояновских чиновников к голодающему населению.

Город Лукоянов писатель в шутку назвал "штаб-квартирой", а хутор Белецкий - "второй резиденцией". Отсюда он ходил пешком по деревням, составлял списки голодающих, организовывал народные столовые. За первые десять дней работы в Лукояновском уезде писателю удалось открыть 11 народных столовых. В весеннюю распутицу, когда привоз хлеба для столовых задерживался, В.Г. Короленко закупал его на свои личные деньги.

Вместе с представителями прогрессивной общественности того времени писатель проделал большую работу по оказанию помощи населению. В городе Лукоянове и уезде было открыто 60 народных столовых, в которых кормились бедняки.

Под впечатлением всего виденного в Лукояновском уезде В.Г. Короленко написал известную книгу "В голодный год". В ней он нарисовал потрясающую картину голодающей деревни, вскрыл социальные причины голодовок. Надолго осталась в памяти писателя "лукояновская история", о которой он неоднократно вспоминал в своих беседах с друзьями.

Однажды В.Г. Короленко рассказал о лукояновцах А.М. Горькому. В очерке "В.Г. Короленко", вспоминая рассказы Владимира Галактионовича о лукояновских мужиках, А.М. Горький писал: "...нигде в мире нет такой разнообразной духовной жизни, как у нас на Руси, о необходимости внимательного изучения которой веско говорил Короленко" (Горький М. Полн.собр.соч. В 25-ти томах. Т. 16, с. 243)

В.Г. Короленко продолжительное время держал связь с лукояновцами, адресовал им десятки писем. В летние месяцы 1892 и 1893 годов он специально приезжал в Лукоянов погостить у знакомых в городе и селах уезда.

С организацией в 1896 году в городе Лукоянове общественной библиотеки в честь В.Г. Короленко писатель передал в дар лукояновцам много своих личных книг.

О том, каким был город в конце XIX столетия, любопытные факты опубликованы в книге "Нижегородская губерния по исследованиям губернского земства".

В то время в городе проживало 1892 жителя. Меньше Лукоянова по населению в губернии были только Сергач, Княгинино, Макарьево и Перевоз.

В связи с губернской реформой 1779 г. сёла Княгинино, Макарьево, Перевоз стали городами. Но за годы своего существования не получили городского развития и в советское время были переведены в разряд сел. Теперь это рабочие поселки.

Хотя в Лукоянове и было мало жителей, но по количеству городского населения уезд занимал третье место в губернии - после Нижегородского (33,8% городских жителей) и Арзамасского (6,6%). Объясняется это тем, что на территории Лукояновского уезда был еще заштатный город Починки - третий по величине город губернии. В Починках проживало 7894 жителя. Это поднимало процент городского населения в уезде до 5,1%.

В составе жителей города Лукоянова значилось 2,5% дворян, 2% духовенства, 13,5% мещан и 82% крестьян.

В городе и уезде был низок уровень грамотности среди населения. На сотню мужчин грамотных приходилось 16 человек, а на 100 женщин всего одна.

Кому принадлежала земля в уезде на рубеже двух столетий? Дворяне в уезде составляли 0,2% населения, а владели 74% земли. Крестьян было 96% от всех жителей, а им принадлежало земли только 9%. Другие сословия представляли чуть больше 1% населения уезда, но на их долю приходилось 17% земли.